Неточные совпадения
В городах
целый день
били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были
в тревоге.
— Вот это — правоверный большевик! У него —
цель. Гражданская война,
бей буржуазию, делай социальную революцию
в полном, парадном смысле слова, вот и все!
А если нет ничего, так лежит, неподвижно по
целым дням, но лежит, как будто трудную работу делает: фантазия мчит его дальше Оссиана, Тасса и даже Кука — или
бьет лихорадкой какого-нибудь встречного ощущения, мгновенного впечатления, и он встанет усталый, бледный, и долго не придет
в нормальное положение.
Его определил, сначала
в военную, потом
в статскую службу, опекун, он же и двоюродный дядя, затем прежде всего, чтоб сбыть всякую ответственность и упрек за небрежность
в этом отношении, потом затем, зачем все посылают молодых людей
в Петербург: чтоб не сидели праздно дома, «не баловались, не
били баклуш» и т. п., — это
цель отрицательная.
Я сел; лошади вдруг стали ворочать назад; телега затрещала, Затей терялся; прибежали якуты; лошади начали
бить; наконец их распрягли и привязали одну к загородке, ограждающей болото; она рванулась; гнилая загородка не выдержала, и лошадь помчалась
в лес, унося с собой на веревке почти
целое бревно от забора.
Мы нашли
целый музеум между каменьями,
в которые яростно
бьет прибой: раковин, моллюсков, морских ежей и раков.
От француза вы не требуете же, чтоб он так же занимался своими лошадьми, так же скакал по полям и лесам, как англичане, ездил куда-нибудь
в Америку
бить медведей или сидел
целый день с удочкой над рекой… словом, чтоб был предан страстно спорту.
— Мама, окрести его, благослови его,
поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала
бить себя кулаком
в грудь. Гроб понесли дальше. Ниночка
в последний раз прильнула губами к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
Целый день дед, бабушка и моя мать ездили по городу, отыскивая сбежавшего, и только к вечеру нашли Сашу у монастыря,
в трактире Чиркова, где он увеселял публику пляской. Привезли его домой и даже не
били, смущенные упрямым молчанием мальчика, а он лежал со мною на полатях, задрав ноги, шаркая подошвами по потолку, и тихонько говорил...
Вишню также сушат, а большие садки отдают на съём приезжающим нарочно для этого промысла верховым торгашам, которые нанимают кучу всякого народа, набирают вишен
целые десятки возов,
бьют морс и увозят
в больших сорокоушах: из этого морса выгоняется превосходная водка.
В Оренбургской губернии
бьют из них масло, вкус которого и запах так пронзительно остры, что одну ложку его кладут на бутылку макового масла, и этого достаточно, чтобы сообщить
целой бутылке очень сильный, приятный и ароматический вкус; если персикового масла положить более, то оно производит желудочные и головные боли] промеж которого виднеются иногда желтые полосы или круговины цветущего чилизника.
Из всего сказанного мною следует, что
в выборе ружья ничем нельзя руководствоваться, кроме опыта, то есть надобно пробовать, как
бьет ружье
в цель мелкою и крупною дробью, как рассевает дробь, глубоко ли входят дробины
в доску и какая доска, мягкая или жесткая?
Пробовал
в цель — ружье
било хорошо, как прежде.
Что же касается до того, что заряд картечи
бьет вернее, кучнее
в цель, чем заряд из жеребьев (разумеется, свинцовых), то это не подлежит сомнению.
Когда я их расспрашивал, они только весело смеялись, а девочки
били в ладошки и
целовали меня.
Осенью озеро ничего красивого не представляло. Почерневшая холодная вода
била пенившеюся волной
в песчаный берег с жалобным стоном, дул сильный ветер; низкие серые облака сползали непрерывною грядой с Рябиновых гор. По берегу ходили белые чайки. Когда экипаж подъезжал ближе, они поднимались с жалобным криком и уносились кверху. Вдали от берега сторожились утки
целыми стаями.
В осенний перелет озеро Черчеж было любимым становищем для уток и гусей, — они здесь отдыхали, кормились и летели дальше.
Когда Любочка сердилась и говорила: «
целый век не пускают», это слово
целый век, которое имела тоже привычку говорить maman, она выговаривала так, что, казалось, слышал ее, как-то протяжно: це-е-лый век; но необыкновеннее всего было это сходство
в игре ее на фортепьяно и во всех приемах при этом: она так же оправляла платье, так же поворачивала листы левой рукой сверху, так же с досады кулаком
била по клавишам, когда долго не удавался трудный пассаж, и говорила: «ах, бог мой!», и та же неуловимая нежность и отчетливость игры, той прекрасной фильдовской игры, так хорошо названной jeu perlé, [блистательной игрой (фр.).] прелести которой не могли заставить забыть все фокус-покусы новейших пьянистов.
Я подумал-подумал, что тут делать: дома завтра и послезавтра опять все то же самое, стой на дорожке на коленях, да тюп да тюп молоточком камешки
бей, а у меня от этого рукомесла уже на коленках наросты пошли и
в ушах одно слышание было, как надо мною все насмехаются, что осудил меня вражий немец за кошкин хвост
целую гору камня перемусорить.
Склоняясь на сторону"подтягиванья", Удав и Дыба тем не менее не отрицали, что можно от времени до времени и"поотпустить". Проезжий Марат не только ничего подобного не допускает, но просто не понимает, о чем тут речь. Да он и вообще ни о чем понятия не имеет: ни о пределах власти, ни о предмете ее, ни о сложности механизма, приводящего ее
в действие. Он
бьет в одну точку, преследует одну
цель и знать не хочет, что это однопредметное преследование может произвести общую чахлость и омертвение.
Сначала удельный период — князья жгут; потом татарский период — татары жгут; потом московский период — жгут,
в реке топят и
в синодики записывают; потом самозванщина — жгут, кресты
целуют, бороды друг у дружки по волоску выщипывают; потом лейб-кампанский период — жгут,
бьют кнутом, отрезывают языки, раздают мужиков и пьют венгерское; потом наказ наместникам"како
в благопотребное время на законы наступать надлежит"; потом учреждение губернских правлений"како таковым благопотребным на закон наступаниям приличное
в законах же оправдание находить", а, наконец, и появление прокуроров"како без надобности
в сети уловлять".
Кожемякин помнил обоих братьев с дней отрочества, когда они
били его, но с того времени старший Маклаков — Семён — женился, осеялся детьми, жил тихо и скупо, стал лыс, тучен, и озорство его заплыло жиром, а Никон — остался холост, бездельничал, выучился играть на гитаре и гармонии и
целые дни торчал
в гостинице «Лиссабон», купленной Сухобаевым у наследников безумного старика Савельева.
Накричит,
побьёт, потом — обласкает, оцелует и, хитро так подмигивая, скажет: «Сене с Машей скажи, что — простила, а что
целовала — молчи!» Им тоже заказывала говорить мне, что,
побив, — приласкала их, это она для того, чтоб
в строгость её верили…
Но это-то именно и наполняет мое сердце каким-то загадочным страхом. По мнению моему, с таким критериумом нельзя жить, потому что он прямо
бьет в пустоту. А между тем люди живут. Но не потому ли они живут, что представляют собой особенную породу людей, фасонированных ad hoc [для этой именно
цели (лат.)] самою историей, людей, у которых нет иных перспектив, кроме одной: что, может быть, их и не перешибет пополам, как они того всечасно ожидают…
Рассердился окончательно Миша. Выворотил он вместе с корнем
целую березу и принялся колотить ею комаров. Так и ломит со всего плеча…
Бил,
бил, даже устал, а ни одного убитого комара нет, — все вьются над ним и пищат. Тогда ухватил Миша тяжелый камень и запустил им
в комаров — опять толку нет.
Отец мой сдержал свое обещание: он приготовил мне легонькое ружье, очень ловкое
в прикладе и красиво отделанное, с видом (на манер тогдашних охотничьих английских ружей), с серебряной насечкой и
целью; он купил его как-то по случаю, за пятнадцать рублей ассигнациями, и хотя ружье было тульской работы, но и по тогдашним ценам стоило вдвое или втрое дороже; шагов на пятьдесят оно
било очень хорошо.
Вязопуриха была старше меня одним годом, мы с нею были особенно дружны; но под конец осени я заметил, что она начала дичиться меня…… Но я не стану рассказывать всей этой несчастной истории моей первой любви, она сама помнит мое безумное увлечение, окончившееся для меня самой важной переменой
в моей жизни. Табунщики бросились гонять ее и
бить меня. Вечером меня загнали
в особый денник; я ржал
целую ночь, как будто предчувствуя событие завтрашнего дня.
Марья Константиновна
поцеловала Надежду Федоровну
в лоб, перекрестила ее и тихо вышла. Становилось уже темно, и Ольга
в кухне зажгла огонь. Продолжая плакать, Надежда Федоровна пошла
в спальню и легла на постель. Ее стала
бить сильная лихорадка. Лежа, она разделась, смяла платье к ногам и свернулась под одеялом клубочком. Ей хотелось пить, и некому было подать.
Треплев. Нет, мама. То была минута безумного отчаяния, когда я не мог владеть собою. Больше это не повторится. (
Целует ей руку.) У тебя золотые руки. Помню, очень давно, когда ты еще служила на казенной сцене — я тогда был маленьким, — у нас во дворе была драка, сильно
побили жилицу-прачку. Помнишь? Ее подняли без чувств… ты все ходила к ней, носила лекарства, мыла
в корыте ее детей. Неужели не помнишь?
В эту минуту я обувал другую ножку, но не выдержал и
поцеловал ее. Она вырвала и начала меня
бить кончиком ноги по лицу. Наконец, она прогнала меня совсем.
Говорили, что там прогимназистов обучают различным ремеслам простые кузнецы, слесари и плотники, которым предоставлено право
бить своих учеников; говорили также, что там по субботам обязательно дерут всех учеников: виноватых —
в наказание, а правых
в поощрение, на что будто бы каждую субботу истребляются
целые воза ивовых прутьев.
Рыбаки забирались
в трактир или еще
в какое-нибудь веселое место, вышвыривали всех посторонних гостей, запирали наглухо двери и ставни и
целые сутки напролет пили, предавались любви, орали песни,
били зеркала, посуду, женщин и нередко друг друга, пока сон не одолевал их где попало — на столах, на полу, поперек кроватей, среди плевков, окурков, битого стекла, разлитого вина и кровавых пятен.
Красавина. Ну, уж кавалер, нечего сказать! С налету
бьет! Крикнул это, гаркнул: сивка, бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
В одно ухо влез,
в другое вылез, стал молодец молодцом. Сидит королевишна
в своем новом тереме на двенадцати венцах. Подскочил на все двенадцать венцов,
поцеловал королевишну во сахарны уста, а та ему именной печатью
в лоб и запечатала для памяти.
Он принял его с отверстыми объятьями, с криком и похвалами; несколько раз принимался
целовать Гоголя, потом кинулся обнимать меня,
бил кулаком
в спину, называл хомяком, сусликом и пр. и пр.; одним словом, был вполне любезен по-своему.
Расход на соль
в потребном количестве для всего запаса не входил
в расчет Рыжова, а когда «баба» однажды насолила кадочку груздей солью, которую ей подарил
в мешочке откупщик, то Александр Афанасьевич, дознавшись об этом, «бабу» патриархально
побил и свел к протопопу для наложения на нее епитимии за ослушание против заветов мужа, а грибы
целою кадкою собственноручно прикатил к откупщикову двору и велел взять «куда хотят», а откупщику сделал выговор.
Ваничка(
целуя Дурнопечина
в плечо).Благодарю покорно, дедушка! Я бы еще к вам просьбицу имею: мне теперь тоже, что дома-то жить и на собаках шерсть
бить — я уж лучше жениться хочу.
И так однажды, заведя эту Кокину шарманку и нальстив ему без всякой меры, я умудрился похитить Якова на
целую неделю. Пошли мы с ним
в дальнюю деревушку Бурцево, где у Коки были лесные участки и славные болотца. Бурцевский мужик Иван, он же и Кокин лесник, говорил, что на Высоком,
в Раменье и на Блинове развелось столько глухарей, тетерок, рябчиков, бекасов, дупелей и уток, что просто видимо-невидимо. «Хоть палкой
бей, хоть шапкой накрывай».
Она завела с ним
целую перестрелку острот, насмешек, сарказмов, самых неотразимых и скользких, самых коварных, замкнутых и гладких со всех сторон, таких, которые
бьют прямо
в цель, но к которым ни с одной стороны нельзя прицепиться для отпора и которые только истощают
в бесплодных усилиях жертву, доводя ее до бешенства и до самого комического отчаяния.
Повернули назад
в деревню, и, пока шли, Лычков-сын всё время
бил себя кулаком по груди и кричал, и Володька тоже кричал, повторяя его слова. А
в деревне между тем около породистого бычка и лошадей собралась
целая толпа. Бычок был сконфужен и глядел исподлобья, но вдруг опустил морду к земле и побежал, выбрыкивая задними ногами; Козов испугался и замахал на него палкой, и все захохотали. Потом скотину заперли и стали ждать.
Наконец,
бьет восемь часов, и Державин
в досаде садится писать записку; я стоял недалеко от него и видел, как он перемарывал слова, вычеркивал
целые строки, рвал бумагу и начинал писать снова.
Иван Иванович. Попробуем. Диана божественная! (
Целует ее руку.) Помните, матушка, прошлый год? Ха-ха! Люблю таких особ,
побей меня бог! Не люблю малодушия! Вот она где самая-то и есть эмансипация женская! Ее
в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамилькарами пахнет! Воевода, совсем воевода! Дай ей эполеты, и погиб мир! Поедем! И Сашку с собой возьмем! Всех возьмем! Покажем им, что значит кровь военная, Диана божественная, ваше превосходительство, Александра Македонская!
Для того, чтобы попасть
в цель, надо
бить дальше ее. Так и для того, чтобы брак был неразрывен и оба супруга оставались верны друг другу, надо, чтобы оба стремились к целомудрию.
Я вспомнил про Пимена и послушал дядьки. Я слез с лошади, и, когда я посмотрел, как она носила потными боками, тяжело дышала ноздрями и помахивала облезшим хвостиком, я понял, что лошади трудно было. А то я думал, что ей было так же весело, как мне. Мне так жалко стало Воронка, что я стал
целовать его
в потную шею и просить у него прощенья за то, что я его
бил.
А
в случае отказа
целое представление: проводник и плачет, и ругается, и смеется, и
в грудь себя
бьет, и хохочет…
Протяжно гудел и свисток трубы, предупреждая встречные суда об опасности столкновения [По международным правилам во время тумана
в целях предупреждения столкновений суда, стоящие на якоре,
бьют в колокол; суда на ходу подают сигналы свистком, горном, сиреной.
Все это
било фонтаном из уст Софьи Петровны.
В одно и то же время она успевала разглядывать лица сконфуженных девочек и гладить их по головкам, и ласково трепать по щечкам, и на лету
целовать поспешно темные и белокурые головки.
Жозеф, всоруженный двумя палками, сначала задавал на орлят сердитый окрик, а потом одною палкой дразнил их, а другою —
бил, и таким образом не без удовольствия проводил
в прохладе
целые часы, то дразня бедных своих заключенных, то валяясь на холодном каменном выступе стены и распевая арию Фарлафа: «Близок уж час торжества моего».
Вам говорят, что ветер с цепи срывается, что вы скоты, печенеги, вы и верите; по шее вас
бьют, вы ручку
целуете; ограбит вас какое-нибудь животное
в енотовой шубе и потом швырнет вам пятиалтынный на чай, а вы: «Пожалуйте, барин, ручку».
— Есть чему завидовать! — презрительно сказал он. — Вот у бабушки моей
в Тифлисе действительно несметные богатства. У нас там дом
в три этажа, сплошь засыпанный разными драгоценностями! Мы ели на золотых блюдах, а за одну только рукоятку дедушкиного кинжала можно получить
целый миллион туманов. [Туман — золотая монета
в 10 рублей.] А сколько слуг было у бабушки…
В саду
били фонтаны сладкого вина, а вокруг них лежали груды конфет…
Катя изо всей силы
била его поленом по спине или
в сенях обольет
целым ведром воды, и Петр выскакивает из сеней счастливый, смеющийся и весь насквозь мокрый.
Широкая плотина охватила озеро с южной стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное здание,
в нижнем этаже которого вы видите огромную арку; левее здания
целый ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев
бьет целый ряд огненных фонтанов, которые, по мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый храм.